19 октября 1916 года в Одессе родился Эмиль Гилельс — человек, которого на родине любовно называли «Милька Рыжий». Его путь — удивительная история одарённого мальчика из небогатой семьи, чьё имя навсегда вошло в историю мировой фортепианной музыки. Несмотря на то что родители не имели отношения к искусству, музыкальное воспитание детей стало в семье приоритетом: уже в восемь лет Эмиль вышел на сцену с первым концертом, а в тринадцать поступил в Одесскую консерваторию.
Своими педагогами Гилельс считал Якова Ткача и Берту Рейнгбальд, французскую ученицу школы Шопена, сумевших раскрыть в нём истинный артистизм. Позднее он учился у Генриха Нейгауза, но отношения между ними были сложными: оба были сильными личностями, и Гилельс не вписывался в романтическое восприятие музыки своего наставника. Однако именно в эти годы будущий маэстро окончательно сформировался как артист мирового масштаба.
Во время Второй мировой войны Гилельс проявил не только мужество, но и человеческое достоинство. Когда Нейгауза арестовали, Эмиль отважился просить за него лично у Сталина, а позже — даже при Черчилле. Риск был огромен, но педагог был освобождён. Гилельс всегда оставался человеком редкой честности и внутренней независимости: в 1953 году он отказался подписывать письмо против «врачей-вредителей», прекрасно осознавая, чем это ему грозит.
Современники вспоминали Гилельса как замкнутого, почти аскетичного человека, который держал дистанцию даже с ближайшими коллегами. Однако на сцене он преображался, завораживая слушателей филигранной техникой и благородством фразы. Его исполнение Бетховена, Брамса, Скрябина и Шостаковича стало эталонным. Пианист был скуп на эмоции, но в каждом аккорде звучала сдержанная страсть и внутренняя правда.
Критики часто сравнивали Гилельса со Святославом Рихтером, противопоставляя их как «виртуоза» и «поэта фортепиано». Однако мировое признание доказало несостоятельность этих ярлыков. Артур Рубинштейн, Отто Клемперер и Артуро Тосканини восторгались его искусством, а Владимир Ашкенази называл Гилельса «олицетворением музыкальной совести XX века». Его жизнь оборвалась в 1985 году, когда он находился на вершине мастерства, завершая запись всех сонат Бетховена.
Память об Эмиле Гилельсе не угасает. В его честь проводятся международные конкурсы, а его записи продолжают издаваться и сегодня. По словам американского дирижёра и скрипача Айзека Стерна, «в каждом звуке Гилельса жило благородство, которое нельзя подделать». Он навсегда остался одним из тех, кто говорил с человечеством языком музыки — честно, строго и вдохновенно.
